Заметки адвоката

Все те, кто имеют юридическое образование в нашей стране, должны знать, что в отличие от англо-саксонской правовой семьи в России судебный прецедент не является источником права. Вместе с тем, не закапываясь глубоко в теорию, мне, как практикующему адвокату, в данном контексте хочется лишний раз напомнить об одном «но», пространное название которому – «судебная практика». Дело в том, что адвокаты нередко сталкиваются с ситуациями, когда норма закона не работает применительно к тем или иным правоотношениям или же отсутствует вовсе (так называемый «правовой вакуум»). Но споры разрешать как-то надо, поэтому суды вынуждены ориентироваться на мнение своих коллег, выраженное в более ранних постановлениях по аналогичным делам. Отсюда возникают вполне логичные вопросы: как обеспечить единообразие судебной практики и как вообще правильно применять данный инструмент?

Здесь сразу необходимо отметить, что принцип единства судебной практики является одной из гарантий стабильности правоотношений: толкование правовых норм должно быть предсказуемым для их участников, законы должны действовать равно и одинаково для всех. В этой связи обязанность по даче разъяснений судам законом возложена на Пленум Верховного суда Российской Федерации (подп. 1 ч. 7 ст. 2 закона «О Верховном Суде Российской Федерации» от 05.02.2014г. № 3-ФКЗ). А вот с другими источниками приходится сложнее. Ведь кроме разъяснения Пленума ВС РФ есть и постановления Президиума ВС РФ, и обзоры судебной практики,и определения кассационных коллегий ВС РФ. Вместе с тем, правовое значение перечисленных источников толкования законом не установлено. Кроме того, формируется самостоятельная окружная и апелляционная практика, на которую некоторые суды первой инстанции ссылаются, как на примеры применения той или иной правовой позиции. Так что найти в судебной практике решение вопроса по аналогичному делу – это лишь половина успеха для адвоката. Остальное же будет зависеть от того, как к этому отнесется рассматривающий дело суд.

Непосредственно я столкнулся с двойными стандартами в использовании судебных актов Верховного Суда РФ около 5 лет назад, когда участвовал в жилищном споре по жалобе ЖСК на предписание жилищной инспекции о расчете коммунальной платы за отопление в многоквартирном доме. Как это у нас нередко бывает, власти сначала что-то разрешают, а потом начинают отменять либо иным образом нивелировать свои же решения. В данном случае на определенном этапе формирования современного жилищного законодательства муниципальные власти разрешали гражданам переходить в пределах многоквартирного дома на индивидуальные (автономные) источники тепла (газовые котлы), а спустя некоторые время жилищная инспекция проводила проверки и обязывала ЖСК считать коммунальную услугу отопление с разбивкой на все квартиры, включая и те, которые фактически услугой не пользовались.

Не вдаваясь в подробности спора, с которым можно ознакомиться в соответствующей карточке КАД, просто отмечу, что проблема заключалась в отсутствии надлежащего регулирования и формулы расчета, когда часть квартир в многоквартирном доме обогревались через собственные автономные котлы. Зато имело место Определение Верховного Суда РФ от 26.05.2017г. по делу №301-КГ17-6395, в соответствии с которым плата должна взиматься только за потребленную тепловую энергию и не может взиматься за не потребленную независимо от оснований, по которым эта энергия не получена! Само собой мы на него ссылались в обоснование своих доводов, но каков был результат? Суды трех инстанций просто проигнорировали позицию высшей судебной инстанции, предпочтя найти ей косвенные опровержения (суд первой инстанции, например, указал, что при рассмотрении дела руководствовался позицией Верховного Суда РФ об отказе в удовлетворении заявления о признании недействующим абзаца второго пункта 40 Правил №354). Благо многоквартирных домов, столкнувшихся с подобной ситуацией, в России оказалось много, и аналогичные дела тогда потекли рекой, что побудило в свою очередь уже Конституционный Суд Российской Федерации высказаться на сей счет и признать абзац второй пункта 40 Правил №354 не соответствующим Конституции Российской Федерации. Решение в итоге отменили по вновь открывшимся обстоятельствам, жилищная инспекция отозвала свое предписание, а ЖСК – заявление (жалобу) из суда. Ложечки нашлись, а осадочек от потраченного времени и сил остался.

И вот сейчас в моей практике произошел новый случай с неправильным применением разъяснения Верховного Суда РФ, побудивший меня написать данную заметку. Как неоднократно писал юридический сайт ПРАВО.ру и другие тематические  ресурсы (например, «Адвокатская газета»), Верховный Суд РФ научил правоприменителей считать исковую давность по неустойке. Однако, видимо, не совсем хорошо научил, раз приходится снова и снова возвращаться к этой теме. Так, согласно разъяснениям ВС РФ в Определении №305-ЭС19-17077 от 19.12.2019г. если должником допущена просрочка исполнения обязательств по договору и требование о взыскании с него задолженности (основного долга) удовлетворено в судебном порядке, а срок исковой давности по нему не истек (п. 1 ст. 204 ГК РФ), кредитор вправе требовать взыскания штрафных санкций за трехлетний период, предшествующий дате предъявления иска об их взыскании. В более свежем Определении №41-КГ21-29-К4 от 28 сентября 2021г. ВС РФ еще раз пришел к однозначному выводу: правило п. 1 ст. 207 ГК о том, что срок давности по неустойке истекает вместе со сроком давности по основному требованию, не должно применяться, если обязательство было фактически исполнено в пределах сроках исковой давности, и неустойка в этом случае подлежит взысканию с даты исполнения договора до момента его реального исполнения в пределах трех лет, предшествующих дате иска. При этом в разъяснениях высшей судебной инстанции не зря упоминается норма п. 1 ст. 204 ГК РФ, которая исключает из срока исковой давности период рассмотрения дела о взыскании основного долга. Более того, в постановлении Арбитражного суда Уральского округа от 13.02.2019г. по делу №А60-43851/2017, оставленном в силе ВС РФ (от 24.05.2019г.), кассационная инстанция пришла к следующим выводам: 1) в случае предъявления иска о взыскании основного долга в пределах срока исковой в отношении дополнительных требований не может быть применено правило ст. 207 ГК РФ, устанавливающее, что с истечением срока исковой давности по главному требованию истекает срок исковой давности по дополнительным требованиям (неустойка, залог, поручительство и т.п.); 2) в отношении дополнительных требований, в том числе в отношении процентов и неустойки, срок исковой давности не считается истекшим в течение трех лет, предшествующих дате обращения с такими требованиями в суд. То есть даже не фактическое исполнение должником обязательства по уплате основного долга в пределах срока исковой давности ставится здесь во главу угла, а обращение с иском кредитора в пределах трехлетнего срока и его последующее удовлетворение судом.

Казалось бы – всё предельно понятно. Но нет, Арбитражный суд города Москвы не захотел принимать во внимание указанную судебную практику и правильно считать срок, а вместо этого сослался на «аналогичные» решения самого себя (то есть Арбитражного суда города Москвы) и более раннее определение Верховного Суда Российской Федерации от 11.04.2017г. с другими исходными данными. Нонсенс? Отнюдь. Скорее обычная ситуация при использовании такого инструмента, как судебная практика. Конечно, мы решение московского арбитража обжаловали и пойдем дальше, если резолютивный акт апелляции будет не в нашу пользу, но сути проблемы это не меняет: как не умело (или не хотело) первичное звено применять разъяснения сверху, так до сих пор и не умеет (или не хочет).

И это, еще раз повторю, речь о применении актов Верховного Суда РФ! Что уж говорить про судебную практику более низкого уровня? Конечно, если сильно захотеть, о формулировку «обстоятельства указанного заявителем спора отличаются от обстоятельств настоящего дела» можно разбить практически любое сравнение, потому что каждое дело, по сути, индивидуально и имеет какие-то свои отличительные особенности и нюансы. С другой же стороны, если очень нужно, суды готовы зацепиться за любое обоснование, способное облегчить их работу, включая условно схожие решения первой инстанции, что как раз и имело место в названном случае.

В завершении хочу отметить, что вряд ли ситуация с разными подходами в применении судебной практики в арбитражном и гражданском судопроизводствах как-то существенно изменится в обозримом будущем. Адвокатам, как и прежде, придется лавировать между сотен похожих судебных дел, держать баланс, словно канатоходцам, и пытаться убедить судей в применении конкретных правовых позиций, сформулированных их же коллегами. Но что поделать, ведь более эффективных инструментов отстаивания своих доводов в суде еще, к сожалению, не придумали.